«Знаете, сколько я встречал здесь украинских солдат, которые когда-то служили в российской армии и были у меня дома? Они опускали головы и просили прощения», — говорит боец с позывным Саббах. Из своих 37 лет 16 он прожил в Австрии, уехав из родной Чечни в 2000-х. В детстве пережил зачистку своего села федеральными войсками России, а позже сам ушел в сопротивление. С начала полномасштабного вторжения Саббах воюет в составе чеченского добровольческого батальона имени Шейха Мансура на стороне Украины. И кажется, это его личная борьба. «Зеркало» поговорило с мужчиной о двух российско-чеченских войнах, Кадырове, его империи из родственников и приближенных и о ситуации в республике сейчас.
«Большинство наших раненых до сих пор ходит с осколками в теле — в Чечне глубокое ранение или ампутация вообще лечились медом»
— Расскажите о вашем батальоне. Вы подчиняетесь ВСУ, но не входите в их состав. Как это работает?
— Да. Официально каких-то там контрактов с ВСУ мы не подписывали. Подчиняться и согласовывать те или иные действия — разные вещи. Подчиняться — это четко выполнять поставленные задачи. А сотрудничать — это сообща делать одну и ту же работу. Мы работаем по всей Украине, потому что ни к кому не подвязаны, и можем приносить больше пользы. Например, очень тяжелая ситуация на Донецком направлении — мы можем выехать поддержать, скажем, 93-ю бригаду, 3-ю штурмовую, которые реально в сложной ситуации. На Харьковском стало тяжелее — едем туда. Потом — на Запорожское, Херсонское. С начала полномасштабной войны мы вот так работаем.
В этом плане нам легко, в этом плюс. Мы не выполняем чьи-то приказы, кроме приказов командира нашего батальона. Конечно, это согласовывается там, на верхушке в Киеве — для того, чтобы мы друг другу не мешали.
— У вас нет обеспечения со стороны ВСУ. Как вы справляетесь?
— В плане финансирования сложно. Мы еду не получаем, одежду, жилье тоже. Большая часть оружия, экипировки — захваченное в операциях. Есть какой-то процент того, что мы купили сами, благодаря родственникам или землякам, неравнодушным к борьбе, которую мы ведем уже на протяжении 25−30 лет. Волонтеры — да, помогают. Так ли, чтобы мы ни в чем не нуждались? Нет. Поверьте мне, ВСУ тоже в некоторых местах нуждаются в такой же помощи, что и мы, — в обуви, одежде, экипировке. Бывает, у нас после операции появляются какие-то боеприпасы, с которыми мы ничего не можем сделать, потому что у нас нет артиллерии. Мы меняемся с ВСУ, а они нам взамен дают патроны, подствольники и так далее.
Большинство наших раненых до сих пор ходит с осколками в теле, которые при каждой смене погоды дают о себе знать. Конечно, не могу сказать, что украинская медицина нам в чем-то отказывает, — нет, они классные, всячески поддерживают, мы очень благодарны. Но воюет вся страна. Медицина загружена.
— За почти три года полномасштабной войны сколько ваших сослуживцев получили тяжелые ранения и сколько погибли?
— Ну, смотрите: раненых — почти 60% личного состава. Но у нас в подразделении мы контузии-шмантузии, мелкие осколки не считаем за ранения. Вот если пулевое, то да, это ранение. Оторвало ногу или руку — да. С пулевыми, тяжелыми осколочными у нас немало. Но, к счастью, многие уже давно зажили и в строю, а кто-то и по два-три раза был ранен.
Убитых — где-то шесть бойцов по последним месяцам (данные на середину ноября 2024 года. — Прим. ред.). Да, потери не такие колоссальные, по сравнению с украинской армией. Но для нас гибель одного бойца — это потеря человека, у которого боевой опыт минимум 15−20 лет, понимаете? Его не заменишь новеньким солдатом, двухметровым, с трицепсом, бицепсом. Чтоб поставить на его место другого, тому нужно находиться 20 лет в активных боевых действиях и уметь выживать в таких условиях.
— Какого возраста у вас бойцы?
— Самый молодой — это где-то 20−22. Но у нас же местные сейчас есть, украинцы. А если взять чеченцев, то самый молодой и красивый — это я, мне 37 (смеется). Самым взрослым уже за полтинник.
«После той войны мы жили так кайфово! Тогда я думал, что она закончилась, просто потому, что перестали бомбить»
— Почему вы уехали из Чечни?
— Смотрите, с 2000 по 2004 год я почти постоянно находился где-то в лесной местности (вторая чеченская война началась 30 сентября 1999 года, боевые действия продлились 10 лет, до 2009-го. — Прим. ред.). Бегал с пацанами, которые воевали против русских. Почему лес? Потому что туда нельзя зайти танком или на БТР — нужно спешиться. А воевать против пеших нам было намного легче, чем против машин.
Я уехал, потому что закончились ресурсы. Большинство из моего окружения погибли, некоторые попали в плен. Я понимал: круг сужается. Нужно было как-то выходить из этой ситуации, чтобы передохнуть, набрать силы и снова атаковать.
— Когда, как вы говорите, бегали по лесам, вам было лет 14?
— Да, 14−17.
— Как вы в таком возрасте оказались в сопротивлении?
— Чечня сама по себе — очень маленькая страна. Там нет семьи, которая не столкнулась бы с разрушениями, убийствами, насилием русского оккупанта. Почти 90% молодежи моего возраста так или иначе оказывали ему сопротивление. Просто я дольше или активнее, потому что мой старший брат тогда был одним из командиров, двоюродный брат и отец воевали.
— 14-летний подросток решает идти в вооруженное сопротивление, жить в лесу, бороться за свою страну. Что тогда происходило в вашей голове?
— Когда мне было девять лет, в мое село зашли русские солдаты. Сжигали, убивали всех, кто им попадался. Абсолютно всех — женщин, детей, стариков. Я лично выжил благодаря тому, что находился с другими людьми в подвале дома. Здание было разрушено танковым снарядом и обрушилось. Я это все прекрасно помню, ничего не забыл.
И как вам сказать… У нас уже с 15 лет ты полноценный мужчина, отвечаешь за свои действия. У меня было в голове в то время — убивать русских (что остается и до сих пор). Такого, чтобы я к этому шел, не было. Я вообще не знал, что такое война, когда русские пришли. Но они тупо уничтожили все мое село, моих одноклассников, родственников. Зайдите в интернет, введите в поисковик «село Самашки» — и сами все увидите. Что мне оставалось делать, кроме как взять в руки оружие? Я понимал, что и так, и так они придут меня убивать. Так лучше я умру, пытаясь как-то выжить, борясь против этого.
Что произошло в селе Самашки?
В 1995 году возле села Самашки Ачхой-Мартановского района Чечни проходила линия столкновения между федеральными войсками и чеченцами. Недалеко от Самашек находился блокпост, где МВД России проверяло документы, так как через село проходил гуманитарный коридор, связывающий чеченские деревни и столицу с внешним миром.
Российская правозащитная организация «Мемориал», вспоминая хронологию трагедии, в 2023 году описала происходившее в Самашках, сравнив с украинской Бучей.
Так, 7 апреля село атаковали федеральные войска, к тому моменту отряд сил Чеченской Республики Ичкерия (ЧРИ) уже его покинул. Небольшое количество оставшихся бойцов оказали хаотичное сопротивление — российские силовики понесли потери, но быстро заняли населенный пункт. На следующий день началась зачистка — дома, дворы и подвалы, где находились мирные жители и не было вооруженных людей, забрасывали гранатами. Военные расстреливали безоружных жителей, в том числе женщин и стариков. Поджигали дома.
«8 апреля, когда уже не было вооруженных столкновений, выстрелами с проезжавшей бронетехники убили 18-летнюю Хаву Гунашеву, 61-летнего Абдул-Рашида Хусейнова и 16-летнего Резвана Хусейнова. 62-летнего Догу Цатишаева ранили в голову, когда он уходил после разговора с военнослужащими, сидящими на танке. Его добили в тот же день у него дома автоматной очередью в упор. Тогда же убили или смертельно ранили выстрелами издалека еще шесть человек, когда те находились у себя во дворе или на улице рядом с домом. Жители села были вынуждены хоронить погибших прямо во дворах», — писали правозащитники.
11 апреля представитель МВД отчитался об убийстве в селе «120 боевиков», а гражданское население, по его словам, вышло перед штурмом. На следующий день Центр общественных связей МВД сообщил, что в ходе операции в Самашках убили 130 «дудаевцев». То есть руководство МВД признало факт гибели в те дни более ста человек с чеченской стороны, но отнесло их всех к «вооруженному противнику».
— Эти убийства продолжаются вплоть до сегодняшнего дня. Чтобы вы понимали, недавно забрали дочь одного из наших бойцов. Девочку, 18 лет. Ее отпустят в обмен на то, что папа сдастся. Как вам такое? Угрожают, что будут насиловать, пытать и убьют. Ужас.
Первая часть интервью с Саббахом записывалась в середине ноября 2024-го, подробнее о ситуации мы поговорили спустя месяц, ее детали будут приведены ниже.
— Первая чеченская война закончилась в августе 1996 года. Что после происходило в вашем селе и в обществе в целом?
— Тогда мы жили кайфово, извините за такое откровение. Мы были свободными. Были хозяевами своей страны. Да, у нас экономика, инфраструктура — все было стерто к чертям. Но мы кайфовали, потому что нас не пытались сделать чьими-то рабами.
Тогда я думал, что война закончилась, просто потому, что перестали бомбить. А сейчас понимаю, что она продолжалась, но другим образом, к сожалению. Уже работали спецслужбы внутри страны. Нагнетали ситуацию, подкупали, убивали. Они провели колоссальную работу, чтобы расколоть чеченское общество. И когда уже изнутри разломали единство, второй раз ввели войска, и им было намного легче. Вот и все.
А мы, дураки, расслабились. Были наивные, верили, что, если русский Ваня сказал «всем мир», значит, мир.
— Как после первой войны относились к русским? Была неприязнь? Что рассказывали в школах, родители детям?
— Как может не ощущаться неприязнь, если приехали, убили полмиллиона чеченцев? Среди них — 40 000 чисто детей, которых сами русские признали. А так это количество еще больше.
Президент Чечни Аслан Масхадов в 2000 году заявлял, что во время первой чеченской войны погибло 120 тысяч мирных граждан. На тот момент секретарь Совета безопасности России Александр Лебедь, подписавший Хасавюртовские соглашения, завершившие первую войну, заявлял, что погибших — от 80 тысяч до 120 тысяч. По данным российских правозащитников, потери среди гражданского населения составили 30−50 тысяч человек.
У нас такой мирный был промежуток только три года. И то, я же вам говорю, серьезные события происходили внутри страны, потому что Россия не убрала полностью свои руки от нашей республики. В начале, когда мы выиграли и русские ушли, каждый чеченец помогал другому. Было все мирно. Но, к сожалению, российские спецслужбы работали. Переодевались, совершали какие-то преступления, а потом миру показывали, что это делали мы. Через своих агентов-чеченцев, которых они завербовывали, еще когда те были студентами в других странах, проводили определенные работы.
В эти годы я пошел в первый класс, потом меня перевели в четвертый. Даже не помню, закончил я его или нет. Потом русские пошли на Чечню, но на этот раз было все сложнее, потому что появились первые предатели, которые открыто на стороне федеральных войск стали воевать против нас.
«Разве в Беларуси нас не считали бандитами, террористами?!»
— Вы говорите, что не было семей, которых бы не коснулась война. Почему такие предатели появились?
— Мы должны посмотреть на это с психологической точки зрения. Разрушена экономика, безработица. Как везде, в обществе есть те, кто понимает, почему это произошло, и терпит. И те, кому наплевать на причины. Они хотят денег, лучшей жизни. Им без разницы, кто будет править. Вот таких выбирали, подкупали. Плюс каких-то людей, которые сопротивлялись России, убивали семьями. А тех, кто не сопротивлялся, поощряли: «Что вы выбираете: бомбы или мир?» Подумайте сами, [как это воспринимали] люди, которые прошли выселение…
Мой отец, к примеру, был пацаном, когда их выслали. Тогда мой дед был преподавателем арабского языка. Его прямо с урока вывели во двор школы и расстреляли. И бабушку расстреляли. Отцу моему тогда было 12 лет, его брату — 14, сестре — 16. Их отправили в Сибирь. Они там выжили, вернулись обратно. Отец женился на моей матери и родился я, мои братья.
И вот на старости лет опять русский сапог пришел и снова его выдворяет. Отец, конечно, до конца боролся, но некоторые уже смирились, не хотели второго 1944 года — хотели дожить остаток своей жизни без бомб. Поэтому произошел раскол.
Массовая депортация чеченцев и ингушей в 1944-м
В период с 23 февраля по 9 марта 1944 года СССР проводил насильственную депортацию чеченцев и ингушей из Чечено-Ингушской АССР в Сибирь, а также в Кавказскую, Киргизскую и частично в Узбекскую и Таджикскую ССР. Советская власть выселила, по разным оценкам, от 500 до 650 тысяч человек, которых обвиняла якобы в сотрудничестве с фашистами и измене родине, антисоветской деятельности и бандитизме.
Для людей не были созданы условия как в пути, как и в спецпоселениях. В ходе депортации и первые годы после нее погибли около 100 тысяч чеченцев и 23 тысячи ингушей — примерно каждый четвертый у обоих народов. Европейский парламент в 2004 году признал сталинскую депортацию чеченцев и ингушей геноцидом.
Никто нам не помогал. Никто абсолютно — ни европейские страны, ни СНГ. Наоборот, все считали нас террористами, бандитами. Потому что российские спецслужбы, когда вели свою работу, портили наш имидж, наше имя. Во всем мире чеченцы были показаны как террористы, головорезы, дикари, убийцы. Разве это не так?! Разве в Беларуси нас не считали бандитами, террористами?! Вот что вы думали о Шамиле Басаеве?
Шамиль Басаев — один из лидеров вооруженной борьбы за независимость ЧРИ от России, вице-президент ЧРИ в изгнании (2005−2006), организатор нескольких терактов на территории РФ, внесен в списки террористов ООН, Госдепа США и ЕС. В ЧРИ имел звание генералиссимуса.
— Я хотела об этом вас спросить. Как вы относились к терактам?
— Одно слово «теракт» уже мне говорит о том, какое мнение у вас было об этом человеке. А все действия, которые были произведены российской армией, это не теракты?! Как мы их называем? Со стороны их армии все преступления, которые 400 лет совершаются над моим народом, — террористические акты или «законное право Российской армии для самосохранения территориальной целостности»?
Почему вы считаете, что то, что Шамиль Басаев захватил [больницу в] Буденновске, — это теракт, «Норд-Ост» — это теракт, а то, что российская армия, оставим 400 лет, с 1992-го по сегодняшний день творит, — это не теракт?
Почему не называют это борьбой? Да, где-то Шамиль Басаев переборщил. Но почему никто не задается вопросом, был другой вариант или это был крик души Басаева и он вынужденно сделал тот или иной шаг? Для меня он есть и останется героем нашей нации. На его месте я сделал бы в десятки раз хуже. Он еще был сдержанным, пытался не идти по стопам российских оккупантов, чтобы меньше пострадало мирных людей.
Хотя я лично — говорю вам прямо — не считаю 60% русских мирными жителями. Матерей, отцов, которые говорят, что так и надо с ними [жителями Чечни в период конфликта] поступать, надо убивать их и резать, — я не считаю мирными. То же самое с Украиной. Зайдите в комментарии, когда наносятся ракетные удары, умирают дети, женщины, старики, семьи целые убиваются, и посмотрите, что пишут русские. Это же не солдаты пишут. И потом ответьте мне на вопрос, кто из нас больше террорист? Хотя я сам не убил бы женщин и детей, несмотря на всю жестокость, которую по отношению ко мне Россия сделала. Мне мое нутро не позволило бы.
Весь мир говорит о Беслане (речь о захвате боевиками под руководством Шамиля Басаева бесланской школы № 1 в Северной Осетии в 2004 году. — Прим. ред.).
Вы знаете, что на самом деле было в Беслане? Шамиль Басаев думал, что, может, если взять детей, то российская власть не будет их убивать. Это был единственный вариант остановить убийство чеченских детей, который у него остался.
Да, было неправильно то, что поставил на кон именно жизни детей. Но кто заботился о жизнях чеченских детей? Никто даже не задумывался. А когда все-таки он пошел на этот риск, в надежде, что российская армия не будет расстреливать школу… В конце в своем заявлении он говорил, мол, знаю, что русские не щадят детей чеченцев. Но думал, что они пощадят своих. А оказывается, что для них нет разницы. И большинство наших бойцов, которые находились в Беслане, погибли из-за того, что пытались как-то спасти жизни.
Что было в заявлении Шамиля Басаева после Беслана?
В ночь с 15 на 16 сентября 2004 года в адрес редакции издания «Кавказ-Центр» по электронной почте пришло заявление, подписанное Шамилем Басаевым. 17 сентября оно было опубликовано без сокращений. Приводим выдержку из него:
«Мы сожалеем о случившемся в Беслане. Это просто война, объявленная нам пять лет назад Путиным, уничтожившая более 40 000 человек и сделавшая калеками более 5000 чеченских детей, вернулась обратно туда, откуда началась. А Путин грамотно кричит: „Держи вора“.
Сегодня, когда весь мир „с гневным возмущением“ требует от нас остановиться, нам смешно, и мы спрашиваем: „А что вы для нас сделали такого, чтобы мы вас слушали?“
Мы спрашиваем короля Иордании, называющего воинствующего кафира своим другом: „А известно ли тебе, как отцу троих детей, чувство того мирного чеченца, потерявшего 9 апреля этого года жену и пятерых детей, старшему из которых не было и семи лет?“
Мы спрашиваем Джорджа Буша: „Была ли атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки варварским и жестоким актом и сколько детей там погибло?“
Мы спрашиваем весь мир: „Ладно, мы плохие парни, и нас, 7 тысяч плохих парней, можно было уничтожить. Но за что уничтожили оставшихся мирных 250 тысяч и продолжают уничтожать по сей день?“
Против нас воюют без всяких правил при прямом попустительстве всего мира, и мы не связаны никакими обязательствами ни перед кем, и будем воевать так, как нам будет удобно и выгодно, по нашим правилам. И если мировое сообщество действительно хочет, чтобы в следующий раз не было повторения трагедии, потребуйте все от Путина соблюдения вашего же международного права <…>.
Чеченский народ ведет национально-освободительную войну за свою Свободу и Независимость, за свое самосохранение. <…> Мы действуем методами и средствами, к которым вы нас принуждаете, и чтобы остановить геноцид чеченского народа, мы не остановимся ни перед чем».
Думаете, такой человек, как Шамиль Басаев, пожалел бы глоток воды для ребенка? Он воевал бы с ребенком? Кто поставил эти ограничения [на доставку еды, воды для заложников]? Российские власти, которые оцепили весь квартал, не пропускали туда никого, отправили отравленные пиццы. По чьей вине это все?!
До того как они начали с танка расстреливать школу, уже многие погибли. После этого туда как-то первыми добрались родители… Послушайте, что говорят те, кто находился в этой школе. Кого они считают террористами, несмотря на то, что были непосредственными заложниками этой ситуации.
— По вашим словам, для Басаева это был крик души. В таком случае не считаете, что российская власть воспользовалась последствиями и все обернулось против вас?
— Это, знаете как, когда горит целый дом, ты взял и бросил туда спичку. Нас террористами знаете когда «сделали»? Вон в Волгодонске, в других местах они сами же взорвали свои дома. И все вы схавали это.
— В виновниках подрыва домов многие сомневались уже тогда.
— Сомневались… Когда непосредственно сам офицер ФСБ России заявил, что это было их рук дело, начали сомневаться. А когда чеченец говорил, что мы не были там, кто верил? Никто. Когда Следственный комитет работал и следы привели его к своим же спецслужбам, это просто замяли. И войска вошли в Чечню. Ну, кто встал против? Лукашенко? Буш? Меркель? Кто, скажите?! Никто.
— У вас есть обида, что сейчас мир помогает Украине?
— Ну, не помогли нам — и не помогли. Что они получили от этого? Знаете, сколько женщин просили прощения, когда узнавали, что я чеченец? Смысл сейчас на них обижаться. Их оправдание — что были ослеплены пропагандой, что не знали и очень сожалеют. Я лично их презираю, потому что никогда не считал беларусов или украинцев плохими просто потому, что мне по телевизору или кто-то из соседей так сказал. Господь же каждому дал голову, глаза, уши и мозг, чтобы думать, а не тупо посмотреть какой-то ящик и осуждать кого-то.
«У нас живьем с людей снимают скальп. В обмен на тишину — полное беззаконие и безнаказанность»
— Вы говорили, что дочь одного из бойцов батальона в Чечне забирали силовики. Мы записываем с вами вторую часть интервью спустя месяц, изменилось ли что-то?
— Там такая история. Его дочка туда до начала полномасштабной поехала, а отец с нами тут с 2014 года. Когда мы последний раз атаковали кадыровскую базу в Судже, выбили их оттуда, сняли российский и кадыровский флаги. Повесили флаг нашей Ичкерии. И сняли ролик — обращение к нашему народу на родном языке. Отец той девочки сидел с нами за столом. И после этой публикации буквально через неделю они ее забрали.
В семье есть еще взрослый сын — где-то под 18 лет. Он с матерью жил в Германии. Вот тому парню позвонили: «Если не хочешь, чтобы мы издевались над сестрой, езжай домой». Тот никому не сказал и поехал в Чечню.
Я, честно говоря, думал, что не отпустят никого. Но, слава богу, они его взяли, а дочку отпустили. Мы попросили освободить и парня — они потребовали выкуп в 5000 долларов. На сегодня в Чечне это большие деньги. Мы наскребли с горем пополам, но отдали. Его выпустили, но у обоих забрали паспорта. Дети сейчас остаются на территории Чечни. Так что это чисто до следующего момента, когда их решат снова забрать и сделать то же самое.
— Вас ищут?
— Давно, еще задолго до войны в Украине мы были в федеральном розыске. Мы — «террористы, убийцы, головорезы, дикари». Любой, кто на территории республики сейчас имеет иное мнение, оставляет его при себе и делает вид, что он прокадыровский, пропутинский человек. Или, я без преувеличения говорю, мельчайшее «подозрительное» поведение, форма одежды, похожая на [такую, как у] людей из сопротивления, — возникают серьезные проблемы. Были времена, когда пацанов на улицах останавливали просто за то, что у них плащовка черная, черные штаны и чуть-чуть отпущена борода: «Так одеваются эти шайтаны. Ты что, косишь под них?» Ребят забирали, издевались, заставляли брить бороды.
А есть же такие смельчаки, которые, несмотря на то, что могут быть убиты, говорят открыто: «Вы предатели». Были 27 пацанов, которых из разных районов забрали, через две недели без суда и следствия отдали 27 трупов родителям и сказали похоронить без обрядов. В казнях принимал участие Магомед Даудов — он руководил операцией, пытал их, лично спускал курок в нескольких из них.
Казнь 27 чеченцев в полку имени Ахмата Кадырова
17 декабря 2016 года в Грозном группа молодых людей убила трех полицейских. В ответ власти начали массовые задержания. В январе 2017 года в Чечне началась атака на ЛГБТ-сообщество.
В конце января 2017 года на территории полка ППС им. Ахмата Кадырова казнили 27 чеченцев (двоих расстреляли, остальных задушили), до этого люди подвергались пыткам. «По официальным данным, это террористы, уничтоженные силовиками. На самом деле — жертвы бессудных расправ в Чечне», — писала в своем совместном с правозащитниками и адвокатами расследовании «Новая газета».
Несколько убитых подозревались в гомосексуальной ориентации, остальные были задержаны в ходе «спецмероприятий», которые проводились в республике под личным руководством Рамзана Кадырова. Глава Чечни даже допрашивал как минимум одного из задержанных, которого после казнили, — кадры с ними и спикером чеченского парламента Магомедом Даудовым показали по ТВ (о причастности Даудова непосредственно к расстрелам в статье «Новой газеты» не говорится).
Судя по материалам издания, большинство родственников казненных людей так и не увидели их тела. Только семи семьям представили трупы для опознания.
«Новая газета» передала в СК РФ список с именами 27 убитых. Спустя почти год Следственный комитет вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
— Почему Москва закрывает глаза на все преступления?
— Чтобы ответить на этот вопрос, нужно копнуть глубже в историю Кавказа. Еще с царского времени единственный народ, который не покорялся и всегда вел борьбу, — чеченский. Дагестан, Ингушетия, другие страны так или иначе смирились, что Россия — большая и сильная, их оккупировала. Они забыли свою культуру, традиции, обычаи. А мой народ всегда боролся за свободу. Всегда.
Людей убивала царская Россия, их убивала Советская Россия. Когда она уже думала, что все потухло, людей сделали рабами, именно в этот момент появляется какой-то Джохар Дудаев (лидер движения за независимость Чечни, первый президент ЧРИ. — Прим. ред.), какой-то Аслан Масхадов (был начальником Главного вооруженного штаба ЧРИ, а с 1997 по 2005 год — президент Ичкерии. — Прим. ред.), какой-то Шамиль Басаев — и снова загорается этот огонь.
В царские времена были Байсангур, Зелимхан, а также имам (предводитель, в исламе — руководит молитвой. — Прим. ред.) Чечни и Дагестана Шейх Мансур. И несмотря на ту политику, которую ведет Россия, на все пытки, убийства, насилие — ну, Саббах же появился. Вот простой пример. Я же не смирился все равно! И таких еще десятки тысяч.
Кто такой Шейх Мансур, чье имя носит батальон?
Шейх Мансур — исламский проповедник и военачальник, первый имам Северного Кавказа, предводитель народно-освободительного движения против экспансии Российской империи 1785−1791 годов. Мансур проповедовал ислам среди чеченцев, выступал против агрессии царской России. Его движение распространилось на весь Северный Кавказ: кроме чеченцев, в разные годы его сторонниками были дагестанцы, адыги, кабардинцы, кумыки, аварцы.
Под его предводительством прошло несколько успешных битв против царской армии, однако впоследствии Мансур и его последователи потерпели поражение. По указу российской императрицы Екатерины II был приговорен к пожизненному заключению «за возбуждение народов гор против России и причинение большого ущерба империи». Мансура содержали как секретного арестанта в Шлиссельбургской крепости, где он умер спустя три года.
Но сейчас в Чечне нет закона — там в любое время человек в форме может зайти домой и изнасиловать или убить тебя, твою дочь, сестру, мать, брата или отца. Залететь и просто забрать, а труп потом где-то выкинуть. И нигде никто пальцем не пошевелит.
Они «купили» коллаборантов — самых слабых, безнравственных, бездуховных. Путин закрывает на это глаза, лишь бы была тишина. А как там тишину сделают, его не волнует: «Делайте что хотите и как хотите, лишь бы не было восстаний». Я не хочу вашу психику ломать, но у нас живьем с людей снимают скальп. Что только не делают!
Когда-то моего двоюродного брата забрали фээсбэшники — его пытают, пытают, а он все не говорит, придумывает разные истории, обманывает. Русские его пытали током, повырывали ногти, накаляли штык-нож, полностью с ягодиц до пяток обожгли все на обеих ногах. Он потом рассказывал, когда его пытали и он все отрицал, знаете что ему говорили? «Сейчас придут твои земляки, и то, что делали мы, тебе покажется цветочками». Представьте, если даже враг твой благосклоннее, чем предатель?
После пыток на брата надели старые джинсы и кинули его в подвал. Когда он начал синеть, они подумали, что мертв, и продали нам — мы его выкупили за шесть автоматов и около 15 тысяч долларов. У него кожа была сгнившая. Но по милости Бога он выжил, мы его восстановили. Так вот джинсы полностью прилипли к коже из-за крови и гноя. Моя старшая сестра (ее убили, царство ей небесное) была хирургом. Я как сейчас помню, как одна сестра наливала перекись, а вторая обычной бритвой сдирала ту кожу вместе с кусками джинсов. На живую, без каких-либо обезболов — прямо у нас дома, на кровати. Брат был без сознания, и сестра полностью с ягодиц до пяток сняла с него кожу, обмыла все, перемотала.
Потом мы его вывезли в Моздок (город в Северной Осетии. — Прим. ред.), там был наш знакомый врач-осетин. Брат 2,5 месяца просто лежал в больнице, ему с разных участков тела пересаживали кожу. Кроме нее и мышц были повреждены межпозвоночные диски, но он, еще не успев восстановиться, опять поперся с нами в горы. А там спуски-подъемы, сквозняк. Его резко парализовало, нам пришлось его на носилках сносить. Потом брата вылечили и отравили в Европу. Через четыре месяца я возвращаюсь откуда-то по тропинке ночью и вижу — идет мой двоюродный брат (смеется). «Нет, я никогда в жизни не смогу там жить. Я лучше здесь останусь», — сказал он. После этого произошла еще одна история, он получил тяжелое ранение от снайперской пули, в больнице к нему пришли кадыровцы. Он не признал никаких обвинений, но получил семь лет. Когда отсидел и вышел — подписка о невыезде и каждую неделю ходи отмечаться. Со временем он смог уехать, через какое-то время мы встретились уже в Украине.
Вот ответ на ваш вопрос, почему в Чечне так. В обмен на тишину — полное беззаконие и безнаказанность.
— В Кремле боятся, что нынешняя система Кадырова может оказать какое-то сопротивление, поднять людей против власти?
— У Кадырова не хватит смелости. Но сам народ в любой удобный момент мгновенно восстанет. Он не только ненавидит Россию, но при любой возможности возьмет в руки оружие и будет воевать против этой страны. В этом нет сомнений. Вот буквально пару месяцев назад расстреляли «Урал» росгвардейцев в Чечне. Это несмотря на все насилие. Люди не смирились, и никогда в жизни никто не смирится, никому ничего не будет прощено.
«Сын Кадырова, этот пупсик — он же весь в наградах ходит, их у Сталина меньше было»
— При этом в Чечне есть люди, которых устраивает и нынешняя власть, и нынешняя жизнь.
— Это люди, которые как минимум потеряли кого-то в первую войну. А после, может, отец встал на сторону кадыровцев, предал свой народ и уже имеет кровь на руках. Потом растут их дочери, сыновья, женятся, и у них появляются еще дети. Вот им это все нормально, потому что сразу на день рождения покупается двухсотый крузак (Toyota Land Cruiser 200. — Прим. ред.). Сразу дается должность. Вот возьмите пример — Хамзат Кадыров. Вы посмотрите, на какой должности он сидит, а у него нет никакого образования. И так же другие.
Как указано на сайте партии «Единая Россия», в которой состоит племянник Рамзана Кадырова Хамзат, в 2012 году он окончил Центароевскую школу хафизов — спецучреждение, в котором чеченцы учат Коран, «осваивают боевые искусства и играют в футбол». После был назначен директором этой школы. В 2017-м «с отличием окончил факультет госуправления Чеченского госуниверситета, изучал иностранные языки в ОАЭ и в Москве». Тогда же Кадыров назначил племянника на должность своего помощника. Затем Хамзат возглавлял Министерство по физической культуре и спорту, потом стал министром имущественных отношений и земельных отношений и одновременно был вице-премьером, а также секретарем Совета безопасности республики. В мае 2024-го получил орден мужества, в декабре в день крушения самолета, летевшего в Грозный, — медаль «за заслуги перед Чеченской Республикой».
Им и их родственникам, детям — да, хорошо. А остальным — моему брату, его детям или подобным — нет. Они должны или пойти служить этой власти, забыв все, предав себя, свою честь и религию, свой народ. Или же как-то пытаться выживать — на стройках, таксовать, варить-месить. И эти же «проститутки» потом умудряются им по три-четыре месяца не платить!
Когда-то дочку и троих сыновей моего брата каждый год в школу с ног до головы обувал-одевал я. Еще один наш брат, который тоже за границей, и по сегодняшний день скидывает им деньги, чтобы они могли купить муку, сахар, чай. И так со всеми, чьи родные воюют в Украине или в Сирии против российской армии, — их родственники так или иначе в заложниках. Им не разрешают покидать Чеченскую Республику.
— Зачем Кадыров назначает своих родственников на должности, бесконечно вручает им награды? Как к этому относятся люди?
— Молча глотают. Смотрите, чтобы быть хирургом, нужно пройти определенный путь, иметь образование. К примеру, я богатый человек, у меня есть жена (сестра или любовница), которую я ставлю министром здравоохранения. Все же понимают, что она нигде не училась, поэтому нужно придумать байку и обмануть людей. И придумывают, как вот другой сын Кадырова (речь об Адаме Кадырове. — Прим. ред.). Этот пупсик — он же весь в наградах ходит, их у Сталина меньше было (смеется). Взрослые дядьки рядом с ним все прекрасно понимают, но ничего говорить не могут — будут хлопать, поздравлять. А вот поколение, которое растет, — они смотрят телевизор и видят: о, сын Кадырова — герой Чечни, спасатель птиц, там, летучий голландец… Внушают такое, а подвиги же нужно показать. Вот и награды.
15-летний Адам Кадыров попал в скандал осенью 2023 года. В грозненском СИЗО он избил обвиняемого в сожжении Корана Никиту Журавеля, видео избиения попало в сеть. После этого Рамзан Кадыров назначил Адама начальником собственной службы безопасности. Также подростка стали награждать, за неполные два месяца после инцидента он получил семь наград, среди которых звание «Герой Чечни». В августе 2024-го Адам получил свою десятую награду — орден имени Кадырова (считается высшей наградой в республике).
Помните пример с украинскими пленными? Взяли в плен где-то в Донецкой области трех бедолаг, привезли в родовое село Кадырова. Одели пупсика и еще двух [несовершеннолетних] сыновей Кадырова в каску и очки, дали автоматы натовские какие-то. На камеру снимается, как они идут за пленными от ворот к своему к отцу. И кто-то говорит: «Рамзан Ахматович, вот лично Ахмат, Эли и Адам поймали пленных» (смеется).
(пауза) Знаете, я, конечно, и сейчас этим горжусь, но было время, когда в любой точке мира я говорил, что чеченец, и был горд этим. Потому что у нас не было ни детдомов, ни домов престарелых, не было педофилов, борделей, наркоманов. У нас не бросали стариков, не рождались незаконные дети. А сейчас — когда идет какой-то разговор или дискуссия, где больше преступлений, где есть предатели, а где нет, я с такой же уверенностью [такого о Чечне] не могу сказать.
Вот вы не знаете настоящих чеченцев, живете своей жизнью, и по телевизору говорят: «Чеченцы, чеченцы… Убивают, бомбят то и это». В голове автоматически откладывается, что чеченец равно негатив, правильно? А я, чтобы вы понимали, воевал с самого раннего детства, в то время, когда весь мир равнодушно смотрел, как убивают, сжигают, насилуют мой народ. Когда мой народ кричал всему миру, кто на самом-то деле террорист и бандит, никто не помог. А кадыровцы не чеченцы. Не надо обобщать. Это 5% от всего народа. Чеченец я! И десятки тысяч таких, как я, и даже лучше меня! Которые на протяжении 30 лет как бродячая собака: без дома, крова, без ничего, с одной целью — вернуться в свою страну, свободную. И который нигде не допустит несправедливости, ущемления слабого. Меня мать учила: если ты рожден мужчиной, видишь несправедливость, ты должен ее остановить и наказать тирана. Кто бы он ни был — украинец, чеченец, русский, дагестанец. Почему мое имя пытаются очернить?
— Вы встречались в боях с кадыровцами, брали в плен?
— Я же вам говорил, что мы захватили их базу в Курской области. И то, это нам разведка доложила, что они там. Открыто они против нас в бой никогда не идут.
Хотите, считайте это жестокостью или дикарством, но у нас в батальоне есть четкое правило: мы кадыровцев в плен не берем. Эсбэушники, гуровцы от нас прячут их, потому что понимают: те будут уничтожены на месте без жалости и каких-либо угрызений совести.
— Украинцы заявляли о преступлениях и издевательствах над гражданскими со стороны подразделений Кадырова. Вы упоминали такое и в истории о своем брате. Откуда эта жестокость?
— Я думаю, это плод трусости. Самые жестокие — самые трусливые люди. Когда они сходятся с нами в бою, то бросают шевроны, документы, оружие. Лишь бы спасти свою шкуру. Предают они ради чего? Ради своих же жизней, боятся умереть. Да, я понимаю, люди созданы для того, чтобы жить. Я же тоже не хочу умирать — никто не хочет. Но только недостойный человек захочет жить любой ценой.
— На ваш взгляд, если бы удалось добиться сохранения и признания Ичкерии, каким государством она была бы?
— В десятки раз красивее, больше, богаче, чем Дубай.
— Это сложный процесс — построить экономику, социальную сферу, внешнюю политику. Вы сами вспоминали тот недолгий период, когда не было «русского оккупанта» на вашей территории, но и порядка не было.
— Вы не забывайте, что не было видимого оккупанта. Спецслужбы российские не выходили из страны. Два года, всего лишь два года была пауза. И мы слишком рано обрадовались. Так как образованных людей, как Джохар Дудаев, после зачистки Сталиным чеченского народа очень было мало (в 1944 году человеческие потери превысили треть от всего населения чеченцев и ингушей. — Прим. ред.). Если бы много было Джохаров Дудаевых, может, у нас была бы своя спецслужба, внешняя контрразведка, которые умели бы выявлять шпионов.
— Какие шансы сейчас, на ваш взгляд, свергнуть Кадырова с его империей и поддержкой Путина?
— Это будет сложно. Но возможно! Без России, как в Сирии, у них просто не хватит ресурсов держать еще один фланг, когда в Украине необходим как воздух ресурс, в том числе живой.
Вы, наверное, сейчас подумаете, что я слишком высокого мнения о себе или неправильно прогнозирую. Но я вам гарантирую, что все основные административные здания мы захватили бы в течение трех-четырех дней, а в течение месяца полностью зачистили бы всю Чечню. И навели порядок.
Сталин уничтожил нашу научную систему, сжег все книги, искоренил язык. До конца не смог, но нанес ощутимый ущерб. Он же сделал это для того, чтобы чеченцы сами по себе исчезли. Вот смотрите, как Господь повернул ситуацию: после войн много чеченцев разъехались по всему миру — они в Японии, Китае, Испании, Франции, Швеции. Германии, Норвегии, Ирландии, США, Новой Зеландии и так далее. Они говорят на этих языках. Среди них есть ребята, которые окончили экономические, политические, медицинские, другие факультеты. Мой брат в Австрии — программист, второй — инженер. И таких «братьев и сестер» очень много. И вот представьте свободную Ичкерию, в которую возвращаются все эти люди, со своими знаниями. Как думаете, как быстро мы восстановимся и поднимемся?
— А современная молодежь в Чечне задумывается о независимости? Знает о войнах то, что знаете вы?
— Дети и родители, которые не являются кадыровцами или их родственниками, все знают, кто их враг. И все знают, что есть Саббах, есть Мансур, есть Муслим Чеберлоевский (командир батальона им. Шейха Мансура, в 1990–2000-х руководил одним из секторов обороны Вооруженных сил ЧРИ. — Прим. ред.) и другие люди. И даже если им родители не говорят, боятся, мы напоминаем.
Знаете, как много к нам приходит просьб вернуться домой? Они готовы восстать! Когда они понимают, что мы пока не будем приезжать, просят, чтобы мы поддержали их оружием. А мы их просим набраться терпения, пока Россия не ослабеет. Ослабеет она — мы всему миру покажем.
— Сирия вам какую-то надежду дала?
— Ну, надежда у меня никогда не умирала. Но ощущение, что мы ближе к этому моменту, мне дают Украина и Грузия. Если сейчас возникнет военный конфликт Грузии с Россией, я, без сомнения, поеду в Грузию, потому что она ближе к моему дому. А Украине (как бы это ни звучало) я нужен, пока рискую своей жизнью, своим здоровьем, своим временем для целости и сохранности этой страны.
— Вам страшно не вернуться домой? Если вдруг война в Украине не закончится или закончится ее проигрышем.
— Знаете, я считаю, что лучше иметь дом в сердце, чем возвращаться в то, во что он превратился. В своем сердце я храню настоящий дом, настоящую Ичкерию. Я считаю, что лучше хранить в душе то чистое, чем прийти к грязи. Так что я не боюсь. А вернуться я не только хочу — почти ежедневно рискую своей жизнью, чтобы приблизить этот час.
Читайте также
