Зимой 1967 года в Кемерове расстреляли Александра Рудого, местного высокопоставленного чиновника, которого вот-вот должны были назначить заместителем министра сельского хозяйства СССР. Точная дата его расстрела не известна. Уголовное дело до сих пор засекречено. Высшую меру наказания он получил не по политическим мотивам и не за коррупционные преступления, а за убийства и изнасилования, пишет «Окно».
Никто из местных жителей не связывал между собой убийство и «Волгу»
17 сентября 1966 года тракторист Иван Лазарев вспахивал скошенное поле недалеко от села Покровки Мариинского района Кемеровской области. Увидел в соломе что-то черное и решил проверить, нет ли там железяк. Остановил машину и остолбенел: в копне в позе эмбриона лежал обгоревший труп девушки. Тракторист побежал в село за помощью. Под вечер на место приехали милиционеры. Опознать погибшую не получилось — ткани трупа, в том числе и лица, были обуглены вплоть до костей. Рядом не было никаких вещей, которые могли помочь. Единственной зацепкой был след автомашины неподалеку. По ширине колеи и рисунку определили, что остался отпечаток от протектора шин «Волги». След вел к тракту Мариинск — Верх-Чебула — Покровка — Чумай.
Милиционеры и добровольные помощники объезжали все близлежащие деревни в надежде установить личность погибшей, найти свидетелей преступления или хотя бы тех, кто видел «Волгу». Но никто о пропаже девушек не заявлял. В ДК, школах, магазинах и на полях проводили собрания и просили, если вдруг кто-то что-то случайно найдет, срочно обращаться в милицию. Через несколько дней в опорный пункт пришел тракторист совхоза «Антибесский» Панкрашин и рассказал, что на поле разбросаны женские вещи. Оперативники нашли в них фотографии. На двух была надпись Чумай, на нескольких — «Гале от Маши», «Гале от Ани» и портрет девушки без подписи.
«Мы сразу отправились в Чумай. Чтобы не создавать паники, пошли в сельсовет. На фотографии без подписи сразу опознали Галину Александровскую, которая училась на втором курсе политехнического института в Томске и где должна была находиться в тот момент. Отец Гали — Михаил Иванович, инвалид, участник ВОВ, работал в школе, уважаемый человек. Старший брат Гали — студент того же вуза в Томске, только учится на пятом курсе. В семью сразу не пошли. От работников сельсовета узнали, что из Томска на побывку приехала Буркова Аня, с которой Галя учится на одном курсе. Девушку пригласили в сельсовет. Там ей показали найденные вещи. Увидев их, она упала с ревом и воплем: „Галечка, это ты!“ О погибшей девушке все знали, но никому и в голову не пришло, что это могла быть Александровская. Потом пригласили родителей. Маме сразу же стало плохо, ей занялись врачи. А папа, хоть и еле держался, подтвердил, что все вещи принадлежат Гале», — рассказывал Иван Кузьминов, оперуполномоченный уголовного розыска, направленный в Мариинск расследовать это убийство.
Сделали запрос в университет Томска. Там сообщили, что студентка несколько дней назад уехала домой. Учеба тогда начиналась в октябре. А до этого учащихся привлекали к уборке урожая и ремонту вуза и общежитий. Галя раньше времени выполнила свою работу и поехала навестить родителей.
Вызвали брата на допрос, тот рассказал, что посадил девушку на ночную электричку Томск — Мариинск, дал ей три рубля, чтобы она из Мариинска доехала до родной деревни и наказал, чтобы ждала автобус, на попутку не садилась.
Основной версией стало, что девушку привезли на машине — изнасиловали, убили и, чтобы скрыть улики, сожгли. Единственной зацепкой оставалась «Волга», следы которой обнаружили возле места преступления. Милиционеры нашли двух свидетелей, которые видели в день убийства недалеко от дороги припаркованную светлую ГАЗ-21 с оленем на капоте, потом машина уехала, а стог загорелся. Но никто из местных жителей случившееся и «Волгу» не связывал.
ГАЗ-21 была машиной номенклатурной. В частном владении была редко и, как правило, являлась показателем особенного статуса человека: ей награждали выдающихся ученых, космонавтов, заслуженных артистов.
На железнодорожном вокзале в буфете продавщица опознала по фотографии Галю и сообщила, что к ней подсел мужчина, а потом они вместе уехали на машине. Милиционеры также вышли на семью егеря, которая в тот день ехала на попутке — как раз на светлой «Волге» с оленем на капоте. Водитель был не местный и очень им не понравился, т. к. содрал с них тройную цену. Возмущенный егерь пытался запомнить номер, чтобы никто больше не попадался, но в памяти из четырех цифр остались только две — «один» и «семь». Были и другие свидетели, которым попадалась приметная «Волга». Один мужчина видел, как водитель этой машины стирал в речке чехлы.
«Его нервозность дала нам основания, что он что-то знает о преступлении»
«Задержали „Волгу“, водитель возил начальника автоколонны в Кемерове, был прикомандирован в колхоз „Чебулинский“, но на капоте этой машины не было оленя. В салоне тоже никаких следов не нашли. Водителя с согласия начальства временно привлекли к раскрытию преступления. Потом прислали список всех „Волг“, в госномерах которых были „один“ и „семь“. Их оказалось на всю область три. Одна числилась за облисполкомом, другая — в Беловском районе за таксопарком, третья — в Прокопьевске также за таксопарком. Начали отрабатывать последние два варианта. Но оказалось, что в Прокопьевске машина была не на ходу. А из Беловского района машина не уезжала (тому были сотни свидетелей). А потом пришла информация, что на территории Мариинского и прилегающего к нему Тяжинского районов с 5 по 17 сентября находилась „Волга“ № 47−71 КЕЖ, принадлежащая управлению сельского хозяйства Кемеровского облисполкома и закрепленная за заместителем начальника данного управления Рудым. Управлял машиной шофер Владимир Едакин», — вспоминал Иван Кузьминов.
Подозрения пали на Владимира. Он подходит под описания водителя, с которым уехала Галя. Но задерживать его не спешили. Решили сначала поговорить с его начальником Рудым. Просто так вызвать на разговор не могли. Разрешение на беседу просили у Афанасия Ештокина, первого секретаря Кемеровского обкома КПСС.
«Обстановка была напряженная. После непродолжительного разговора перед ним извинились и попросили подождать. Мы обратили внимание, что Рудой очень нервничал. Начал читать газету, только держал ее вверх тормашками. Потом начал возмущаться: „Сколько можно ждать? Я делаю доклад на пленуме обкома партии по результатам уборки урожая, и мне надо сосредоточиться“. Когда его отпустили, он быстрым шагом ушел, не попрощавшись. Его нервозность дала нам основания предполагать, что он что-то знает о преступлении. С Едакиным я был знаком. Хорошо знал его старшего брата — начальника таксомоторного парка № 1. И не мог поверить, что он причастен», — вспоминал Иван Кузьминов.
Рудой рассказал милиционерам, что вместе с шофером 20 дней были в командировке в Мариинском районе, жили в разных номерах в гостинице и вместе вернулись 18 сентября, на следующий день после убийства. Едакина задержали возле его дома. Но у того оказалось алиби. Супруга ему поставила ультиматум: либо он приезжает копать картошку, либо может оставаться в Мариинске насовсем. Начальник вошел в положение и отпустил его из командировки раньше. Сам довез до аэропорта и посадил на самолет до Кемерова. Билеты у Едакина сохранились. Свидетелей, что он копал картошку, было несколько десятков.
«Едакин показал, что 19 сентября, в понедельник, он вышел на работу и, придя в гараж, осмотрел машину. Едакин обратил внимание на то, что плюшевые чехлы с сидений выстираны, в пассажирском салоне нет резинового коврика, часть картонной прокладки из-под коврика вырвана, пропал ремень вентилятора и находившийся в багажнике топор. В багажнике, в чемоданчике с инструментами, он нашел женский головной платок зеленого цвета», — писал в 1969 году в журнале «Следственная практика» старший следователь прокуратуры Кемеровской области, участвовавший в раскрытии преступлении Горожеев.
Хотя чехлы были выстираны, на них проглядывались бурые пятна. Рудой объяснил водителю, что испачкал их клюквой.
«Вся нашла опергруппа понимала, что если верить словам Едакина, то к преступлению может быть причастен сам Рудой, который представлен обкомом партии на присвоение ему ордена Ленина и его кандидатура утверждена на перевод в Министерство сельского хозяйства СССР. Пока шел пленум, в квартире Рудого опрашивали его мать, жену, детей. Потом опять с согласия Ештокина Рудого вновь пригласили в УВД. При этом Ештокин сказал следователям, что Рудой обращался к нему с просьбой оградить его от милиции, которая пытается ему и его шоферу приписать какое-то автодорожное происшествие. Но Ештокин сказал: „Ты же не совершал ничего, и милиция найдет истину“ — и разрешил повторно допросить», — рассказывал Иван Кузьминов, оперуполномоченный уголовного розыска.
Александр Рудой родился в Беларуси. В годы войны семья переехала в Мариинск, где он окончил сельскохозяйственный техникум, а потом поступил в Воронежский сельхозинститут. Работал в разных горисполкомах Кузбасса, отвечал за сельское хозяйство. Везде при нем были рекордные урожаи. За несколько месяцев до убийства Гали Александровской был награжден орденом «Знак Почета».
«Горком звонил, обком звонил, что не может такого быть, попытайтесь что-то сделать»
В провинции новости разлетаются быстро. Похороны Галины, со слов оперуполномоченного Ивана Кузьминова, вылились в многотысячный митинг, на который на нескольких автобусах приехали делегации из Томска. Люди уже знали, что в деле замешана правительственная «Волга», и боялись, что дело замнут.
Во второй беседе Рудой признался, что отпустил водителя к жене в Кемерово. На остальные вопросы отвечал уклончиво. А потом стал требовать связаться с Ештокиным, облисполкомом и Москвой. Рассказывал, что машину угнали, когда он утром в день убийства завтракал в буфете железнодорожного вокзала. Растерявшись, он не стал обращаться ни в милицию, ни в другие государственные органы, а решил сам заняться поисками пропавшей «Волги». На попутках он ездил по району, пока возле Чумая не увидел свою машину. За околицей села, около дороги, он увидел свою машину. Около нее никого не было.
«Вся машина была в грязи. На чехле переднего сиденья был жидкий человеческий кал, а на чехле заднего сиденья — рвотные массы. Не обнаружив никаких существенных повреждений машины, он поехал к реке, где вымыл машину. Чехлы не стирал, а просто вычистил. От реки Рудой поехал не в Кемерово, как намеревался утром, а возвратился в Мариинск, но для чего, пояснить не смог. Купив в магазине клюкву, он сложил ее в принадлежавший его семье зеленый рюкзак и уехал в Кемерово. Дома Рудой попросил жену выстирать чехлы сидений автомашины, но о случившемся никому не рассказывал», — писал следователь Горажеев в ведомственном журнале.
Для проверки слов Рудого об угоне «Волги» проверяли все прикомандированные для уборки урожая и постоянно находящиеся в Мариинском районе машины. Но никто не мог подтвердить показания Рудого. В то же время эксперты проверили служебный автомобиль. В салоне нашли множество бурых пятен. Экспертиза в дальнейшем показала, что это была кровь. Также установили, что «Волга» № 74−71 КЕЖ имеет секретное устройство замка зажигания, изготовленное кустарным способом и полностью исключающее возможность запуска двигателя посторонними. Следов применения каких-либо приспособлений или другого ключа на замке зажигания не обнаружено. Только собрав множество доказательств неправдоподобности версии Рудого, следователи приступили к активному допросу. В результате чиновник сознался, что действительно подвозил Галю.
Все указывало на причастность Рудого к убийству, но доказать его вину на тот момент было невозможно. Все улики были лишь косвенными. Но прокурор области Иван Ревякин пошел на риск, дав разрешение арестовать подозреваемого на трое суток. За это время сыщики должны были найти что-то, что позволит окончательно подтвердить вину Рудого. По рассказам оперативников, следователи долго перепирались, кто будет выписывать протокол задержания. Никто не хотел подписывать и брать ответственность.
Дочь Ревякина Нина на всю жизнь запомнила то дело. Говорит, ее отцу оно прибавило много седых волос и сильно подкосило его здоровье.
«Отец его очень хорошо знал. И на пленуме они встречались, и так. Он долго готовился к разговору, потому что от этого разговора много что зависит. Горком звонил, обком звонил, что не может такого быть, попытайтесь что-то сделать. С одной стороны, было давление на него. А с другой — на тех, кто расследовал это дело», — вспоминала дочка прокурора Нина Ревякина.
Следователи подключили КГБ и военную разведку
Милиционеры вновь отправились в Мариинский район опрашивать по второму кругу местных жителей. И вышли на водителя и экспедитора хлебного магазина, которые вспомнили «Волгу» с оленем в день убийства. Водителя они хорошо запомнили, потому что не смогли разъехаться на узкой, размытой дождем дороге и поскандалили. При этом в салоне они видели девушку.
— Машина со свидетелями выехала из Мариинска в семь вечера. До областного центра больше 300 километров по разбитым дорогам. А эти наши шарабаны милицейские не разгонишь быстро. И вот мы едем. Это сейчас телефоны, а тогда же телефонов-то не было, неоткуда было позвонить. Мы едем, переживаем, что не успеваем. Уже 12-й час, а мы еще к городу только подъезжаем. Вся прокуратура была в шоке. Почти никто не принимал людей, только ходили из кабинета в кабинет и переживали, что теперь будет, — вспоминал Иван Кузьминов.
Свидетели переступили порог кабинета прокуратуры за считаные минуты до истечения сроков ареста. Допрос шел почти четыре часа.
«За селом Покровка, примерло в метрах 300−400 от его окраины, Рудой якобы резко затормозил машину перед канавой, и девушка, как он узнал из разговора с ней, по имени Галя, ударилась головой об окантовку радиоприемника. От удара она потеряла сознание, и из разбитой головы пошла кровь. Рудой продолжал: «Я стал метаться на машине по полю. Подъехал к куче соломы, вынес Галю из машины, положил на кучу, сверху забросав соломой. Отъехал от этого места, но потом решил возвратиться и отвезти ее в больницу. Когда я подошел к Гале, намереваясь внести ее в машину, то увидел широко открытые ее глаза. Все тело Гали содрогалось от судорог. Я был в таком состоянии, что, не помня себя, взял в багажнике топор и нанес прямо через солому, закрывающую тело Гали, несколько ударов… Затем я поджег солому, которая закрывала Галю, и уехал», — писал следователь Горажеев в ведомственном журнале.
Но при проведении следственного эксперимента на месте выяснилось, что никакого дорожного препятствия на автодороге в Чумай нет. Выяснилось также, что при первоначальном исследовании трупа череп не исследовался из-за того, что кости обгорели. Преступление было резонансным, на контроле Москвы. Поэтому решили провести повторную судебно-медицинскую экспертизу с эксгумацией трупа. Эксперты пришли к выводу, что переломы черепа, как и раны на спине, результат ударов орудия типа топора, получить их об окантовку радиоприемника автомашины нереально. При этом повреждения могли вызвать потерю сознания, но наступление мгновенной смерти исключалось. Девушка была жива, когда ее подожгли.
«Картина совершения убийства прояснилась. Оставался невыясненным его мотив. В этом отношении представлялось важным отсутствие на теле убитой трусов, что могло свидетельствовать о предшествующем убийству изнасиловании или его попытке. На этом этапе расследования Рудой снова решил изменить показания и вернуться к версии об угоне его машины. С этой целью он подготовил к отправке из следственного изолятора письмо жене, в котором он коротко излагал свои показания об угоне машины и просил жену через своих друзей найти двух или трех «свидетелей», которые согласились бы за плату подтвердить его показания на следствии. В этой же записке Рудой просил жену, после того как она найдет таких «свидетелей», передать ему их фотографии, а им — его, предупреждая, что следователи будут проводить тщательную проверку и он должен будет узнать «свидетелей» при опознании. Чтобы выиграть время для передачи письма и подыскания женой лжесвидетелей, Рудой на допросах стал отказываться давать показания, ссылаясь на плохое самочувствие, головные боли, сердцебиение и т. д. Данная записка была изъята у Рудого из-под подкладки шапки 31 октября во время проверки камер и одежды заключенных. Проведенная почерковедческая экспертиза подтвердила авторство Рудого», — писал следователь Горажеев в ведомственном журнале.
Затем было еще несколько версий произошедшего. На очередном допросе Рудой вырвал из уголовного дела семь листов своих показаний и съел их. Потом арестованный чиновник рассказал, что его старший брат Гаврила во время войны сдался немцам, а после нее жил в Канаде и был шпионом. И вот недавно тайно приехал в Кузбасс. Александр дал ему служебную «Волгу» и, очевидно, что он и убил девушку. Выдать родственника, предателя родины он якобы боялся. Следователи проверили и эту версию, для чего подключили КГБ и военную разведку. У Рудого действительно был брат, но он геройски погиб во время войны и ему даже был положен орден Красной Звезды, который никто из членов семьи не забрал.
Рудому предъявили обвинение в умышленном убийстве Александровской, сопряженном с изнасилованием. Кроме этого, оперативники установили, что за день до убийства недалеко от Мариинска он пытался изнасиловать в своей машине 12-летнюю девочку.
«Когда Рудой посадил на самолет водителя, он поехал в деревню Сусловку к своему знакомому. И по дороге посадил в машину двух девочек несовершеннолетних, одной 12, второй 10 лет, вначале пригласил их покататься. Когда выехали за деревню, попросил младшую посмотреть, не попало ли колесо в ямку. Она вышла, он на газ и поехал. Эта девочка, естественно, напугалась и ушла домой. Рассказала взрослым. Те всполошились, начали вторую девочку искать. Вскоре нашли. Она рассказала, что мужчина полез ей под трусишки, она напугалась, закричала там и обмаралась (произошла дефекация. — Прим. ред.). И тогда он ее высадил и сам уехал. Вот этот эпизод дает основание полагать, что он имел цель именно изнасиловать кого-то. И Галю забрал, чтобы изнасиловать. Но ему эпизод с девочками не смогли вменить. Не могли доказать, потому что девочки несовершеннолетние. Их и в суд не стали приглашать. Так формально где-то вскользь сказано в приговоре, чтобы не давать огласки, чтобы девочек этих больше не травмировать. Когда Рудой еще работал в Ленинске-Кузнецком, подобрал девочку, которая потом исчезла. Мы чисто агентурным путем получили данные об этом преступлении. И его допрашивали тогда. И он не отрицал, что подвозил ее. Но тело не нашли. По нашим данным, он ее где-то закопал. Поэтому тоже не вменили. Его жена на суде сказала: «Он подлец, у него же было оружие, почему он не застрелился? Я бы легче перенесла его смерть, чем этот позор», — рассказал бывший оперативник Иван Кузьминов.
За два года до убийства Гали в Мариинске аналогичным способом была убита другая девушка. Кемеровские оперативники не сомневались, что это тоже дело рук Рудого. Но по тому преступлению осудили молодого человека убитой и пересматривать архивное дело не стали. Тем более что из Москвы была команда судить только за убийство Александровской. По данным криминальных журналистов, решение по поводу судьбы Рудого принимал лично Леонид Брежнев. Ему предлагали замять дело, выгородить, чтобы не терять престиж всего правительства, но генсек не стал этого делать.
«Отцу было очень тяжело, ему говорили, чтобы он подумал как следует, что тот совершает ошибку, потому что Рудой — честный советский человек. Но папа был очень дотошным, он проверил все, что можно. Тогда уже выяснилось, что подобное убийство и изнасилование было ранее совершено в Мариинске, но по делу был осужден другой человек. Все думали, что чиновника в итоге оправдают», — рассказывала Нина Ревякина.
Суд проходил в Мариинске, в местном ДК. Выездное заседание Кемеровского областного суда проводил сам председатель Петр Бородько. Приговор транслировался по громкоговорителям. Под окнами стояла тысячная толпа. Люди были настроены очень агрессивно и были уверены, что Рудой отделается легким испугом.
Судебная коллегия по уголовным делам Кемеровского областного суда приговорила Рудого к расстрелу. Милиционеры верили, что активных участников раскрытия «дела Рудого» ждут заслуженные награды, но случилось обратное: Гриднева, Бухарова, Горожеева и Железняка вместо благодарности понизили в должности. А судья Петр Бородько буквально сразу же переехал с семьей в Кострому и в течение следующих 20 лет руководил Костромским областным судом. Александра Рудого считают «самым высокопоставленным маньяком в истории Советского Союза». Точная дата смерти неизвестна. С уголовного дела до сих пор не снят гриф секретности. Семья Рудого после приговора уехала из Кузбасса и поменяла фамилию. Пока Александр ждал исполнение приговора, его никто не навещал и не писал.
В некоторых СМИ Рудого называют Олегом, а не Александром. Уголовное дело до сих пор засекречено, а те, кто расследовал это дело, забыли имя преступника. В справочнике депутатов Кемеровского областного Совета народных депутатов всех созывов, выпущенном в 2004 году, есть биография Рудого Александра Георгиевича, расстрелянного в 1967 году.